Все эти восемь с лишним месяцев тюремного «зазеркалья» - принудительный, но бесценный опыт, погружение в среду, которую оттуда, со свободы, не видно, и которая является микромоделью нашего социума: когда мы строили партию, мы создавали модель того, что должно быть, а находясь в Алматы, обладая возможностями свободы, я не видел почти ничего. Сидя в «одиночке» №118 «актауского централа», можно понять почти все.

Сгусток судеб, минимально короткие векторы коммуникаций, отсутствие необходимости (почти) скрывать (декорировать) реальные рычаги и противовесы со стороны местной власти (а зачем? - отсюда ничто никуда не уходит, государство в государстве, Ватикан) - как будто анатомическая модель, видно - что, откуда, куда и понятно, почему. Пригодится.

Реально достали эти парни «гражданской наружности», которые дублируют контролеров, «в мою честь». Однажды мы как-то без шума (решка в продоле была открыта) зашли в продол после суда с Жаком (Сапаргали в медпродоле, отдельно) и видели, как этот неопознанный пытался юркнуть в одну из ниш. Понял, что не успел, вышел оттуда, пообщались даже слегка. А так - их слышно (хотя говорят шепотом рядом с камерой), видно - есть варианты увидеть. Возможно, это дежурный вариант сопровождения КНБ «своих» узников, когда они не в СИЗО ДНКБ.

Агрессии, которая была сначала (Венера Сарсембина, адвокат, была свидетелем тому), такой агрессии нет, потому как теперь все скрыто, даже обувь у них «тихая», чтобы к глазку подкрадываться сподручнее было. В СИ ДКНБ, в Алматы, на полу продола была ковровая дорожка постелена, там со времен НКВД порядки и приемы остались прежними.